Материал работы может быть использован на уроках истории, при проведении памятных исторических мероприятий в средней школе.
Елена ПОДГАЙНО,
учитель истории
ГУО «Вороновская средняя школа»,
Гродненская область
Время безжалостно забирает у нас тех, кто, будучи детьми, пережил годы рабства и унижений, кто восстанавливал разрушенное войной хозяйство наравне со взрослыми. Поэтому так бесценны свидетельства очевидцев, и их необходимо сохранить.
Местом проведения устного журнала может быть как музей, так и актовый зал школы, классная аудитория, школьный коридор.
Практическая значимость мероприятия заключается в том, что ее можно использовать как на уроках истории, так и во внеурочной деятельности.
Цель мероприятия: взглянуть на войну сквозь призму времени, сравнить мировоззрение современных детей и тех, кто пережил события минувшей войны.
Задачи:
– проработать документальный материал по истории Великой Отечественной войны;
– проанализировать мнения представителей современной молодежи о войне и выяснить, способно ли время изменить восприятие произошедшего;
– развивать абстрактное и аналитическое мышление учащихся;
– воспитывать культуру исторического мышления, уважение к участникам Великой Отечественной войны.
Методическое и техническое обеспечение: мультимедийная установка, мультимедийная презентация, результаты проведенного исследования и анкетирования.
Страница 1. Украденное детство
Ім не спявалі маці калыханкі,
Яны не чулі казак ад дзядоў.
Палохаў іх ахрыплы голас танкаў,
Трывожыў іх журботны енк ўдоў.
П.Панчанка “Дзеці вайны”
Говоря о войне, чаще всего вспоминают воинов, совершивших свои ратные подвиги на фронте, иногда говорят о тружениках тыла, но нельзя забывать о том, что у целого поколения, рожденного с 1928 по 1945 год, украли детство.
«Дети войны» – так называют это поколение. Их воспитала война и трудное послевоенное время. Они до сих пор помнят вкус хлеба из муки, смешанной с мякиной, помнят тишину сиротства, своими глазами они видели смерть.
В управлении по труду, занятости и социальной защите Вороновского райисполкома зарегистрировано 28 человек в качестве узников фашистских концлагерей, проживающих на территории Вороновского района, из них 21 приобрели этот горестный статус в детстве. Среди этих имен Зофия Брониславовна Страчинская (д. Поволока), Нина Даниловна Демьянченкова, Нина Михайловна Красоцкая (д. Погородно), Сергей Иосифович Исаев (д. Бенякони), Иосиф Вацлавович Петровский (г.п. Вороново), Надежда Семеновна Клюева (г.п. Радунь) и др.
Советская страна потеряла за годы Великой Отечественной войны во время боев более 150000 детей, а еще около полумиллиона детей стали узниками фашистских концлагерей. Страшнее статистики не бывает.
Страница 2. Живые свидетели
Семья Зои Никаноровны Волынец (девичья фамилия Игнатенко) до войны жила в полесской деревне Волкошанка под Лоевом. Обычная для того времени семья среднего достатка из шести человек. В 1941 г. Зое пошел восьмой год, она собиралась в школу, но военная гроза перевернула все вверх дном. В июле 1941 г. в деревне появились немцы, объявившие себя «освободителями» от большевизма. Все население должно было платить налоги-поборы в пользу Германии. Худо-бедно семья Игнатенко пережила 1942 год на своем хозяйстве. Самое страшное началось осенью 1943 г. Потерпев поражение под Сталинградом и Курском, немцы отчаянно цеплялись за белорусский плацдарм, открывавший кратчайший путь на Берлин. Деревня Волкошанка оказалась в прифронтовой полосе, подобно зерну перекатывалась между гигантскими огненными жерновами, переходила из рук в руки. Население спасалось по окрестным лесам или в землянках, выкопанных, как это сделали Игнатенко, в огородах возле своих хат.
На всю жизнь запомнила Зоя утро 6 ноября 1943 года, когда к их землянке подошел немецкий солдат с автоматом и приказал выйти. С собой позволили взять лишь немного сухарей и погнали за деревню. Там уже были согнаны другие жители деревни. Зоя подумала, что это конец. Но всех погнали дальше, на станцию в Хойники. Шли долго, детей малых по очереди несли на руках. С наступлением ночи устраивали привал, разжигали костры, грелись и держали над огнем свои одежки, чтобы выгнать из них вшей. Утром продолжали путь в неизвестность.
В Хойниках женщин с малыми детьми оставили, а всех остальных погрузили в товарные вагоны и отправили в Австрию, в город Либездорг.
Поселили в дощатых бараках, обнесенных колючей проволокой. Барак делился на три части. В комнате, в которой поселили семью Игнатенко, помещалось 38 человек. Спали на двухъярусных нарах. Кормили ужасно, давали маленький кусочек хлеба и миску баланды из брюквы. За хлебом нужно было выстоять длинную очередь. До сих пор помнит Зоя Никаноровна слова матери: «Зоя, стань еще раз в очередь. Ты малая, может, еще раз получишь хлеба». Одиннадцатилетняя Зоя очень боялась, но пошла, получила свою пайку и тут же с радостью надкусила ее. И тут надзирательница заметила, что девочка второй раз получила хлеб, стала ее ругать. Из глаз Зои градом посыпались слезы, страх опять заполонил душу, но хлеб у нее тогда не отняли.
Детей, достигших 14 лет, и взрослых гоняли на работу на военный завод. Смена длилась 12 часов в сутки. Малолетка Зоя избежала этой участи, однако ей хватало работы в бараке.
Обычное питание узников-восточников сводилось к 300 граммам эрзац-хлеба в день и баланде из брюквы. Поэтому дети приходили в столовую чехов или французов с котелками в руках и терпеливо ждали, не останется ли что-нибудь на столе. Если кто-то не доел, тут же подбегали к столу и сливали остатки в свою посуду. Иногда приходилось возвращаться ни с чем. Великой удачей было схватить картофелину при разгрузке овощных машин. В бараках днем топилась круглая чугунная печка. К ней дети прикладывали ломтики картофеля и жарили. Получалось настоящее лакомство. Осенью 1944 года Зое «повезло», ее отправили чернорабочей на кухню французского лагеря, где можно было подкормиться супом из червивого гороха, хлебом из каштановой муки с маргарином.
А сколько смертей рядом с собой видела Зоя, но смерть тогда расценивалась как избавление от издевательств.
День 3 апреля 1945 года стал вторым днем рождения для Зои и ее семьи. В этот день советские воины вызволили узников концлагеря из неволи. Игнатенко вернулись домой все. Не нашли, правда, ни кола, ни двора, но на душе было радостно от того, что живы и свободны.
«Помнить – больно, забыть – тяжело», – такими словами ответила на вопрос о своем военном детстве Меланья Евгеньевна Козловская (Шептун). Детская память сохранила отрывочные воспоминания об августе 1943 года: в открытую дверь товарняка видна убранная на полях рожь, попытка парнишки убежать и автоматная очередь вслед. Страшно и тревожно одиннадцатилетней Меланье. Она еще не понимает, что едет в Германию.
Семья Шептун попала в распоряжение владельца винного завода в местечке Пфаффен-Швабен-Хаин Людвига Бада. Целых два года родители и две младшие девочки (Меланья и Ядвига) ютились на хозяйской голубятне. К этому времени немецкая семья потеряла сына в Беларуси. Поэтому их неприязнь к «русиш швайн» подпитывалась еще и личным горем. Нашитые на одежду метки «OST» для русских, «P» для поляков, «F» для французов позволяли распределять самую тяжелую и грязную работу. А работы было много – большое подсобное хозяйство, виноградник, земельный надел. Для одиннадцатилетней Меланьи и ее младшей сестры тоже нашлась работа – уборка двух этажей хозяйского дома, переборка чечевицы в подвале. Не раз возвращались «домой» продрогшие до костей. Вскоре пришлось со всем справляться без сестры, потому что родился брат. Мать от работы это не освободило, и все заботы о малыше легли на плечи десятилетней Ядвиги. Нельзя уже было назвать ее ребенком. Однажды все были на работах. Ядвига возила брата в коляске вдоль дороги. Вдруг на дорогу на большой скорости выскочила повозка. Увидев детей, немец не сбавил скорость. Девочка не успела полностью сойти в сторону, коляску зацепило. Малыш выпал из нее, но не угодил под колеса благодаря сестре. Она успела вытолкнуть ребенка из-под колес, но не успела убрать свои руки, по ним проехались задние колеса.
В один из редких визитов к родителям получила травму старшая сестра Меланьи, работавшая у другого хозяина. Во время бомбежки пробило крышу жилища и осколками повредило голову, грудную клетку и руки. Лечили ее уже в американском полевом госпитале, потому что наступали войска союзников. Шел 1945 год. Для семьи Шептун начался путь домой. В душе таилась радость, по разговорам взрослых ясно было одно: немцы отступают.
Вскоре разрешили снять нашивки с одежды, забрали от хозяев. Это могло означать только одно – войне конец.
Да, ни Зоя Игнатенко, ни Меланья Шептун не воевали с оружием в руках, но у них была своя война и осталась своя боль. Горькие, но слишком отчетливые для детского сознания воспоминания не потускнели с годами. Слишком рано и слишком суровый урок был преподнесен жизнью.
Не менее горькие детские воспоминания будоражат душу Валентина Михайловича Емельянова, для которого Вороновщина также стала родной.
До войны семья Емельяновых жила в деревне Захарово Износковского района Смоленской области. Родители были простые труженики: отец бухгалтер, мать – бригадир полеводческой бригады. Мирная жизнь семьи закончилась 22 июня 1941 года. Отец сразу ушел на фронт, мать с двумя детьми осталась в совхозе. Валентину шел седьмой год.
В декабре 1941 года в деревню пришли немцы. Весной 1942 года жителей всех окрестных деревень согнали на станцию Темкино, чтобы отправить в Германию. Три дня люди жили в палатках, постоянно подвергаясь бомбежкам. Во время одного из налетов авиации мать Валентина была ранена. В тот же день, опасаясь, чтобы люди не разбежались, немцы погрузили всех в вагоны и отправили на запад. Еды и воды не хватало, однако фашистов это мало заботило. В начале мая 1942 г. эшелон прибыл на станцию Лида. Отсюда часть жителей Смоленской области привезли в Вороново, где за несколько дней до этого расстреляли все еврейское население местечка. Привезенных поселили в одном из пустующих еврейских домов. Периодически всех эвакуированных немцы собирали на площади, отбирали молодых женщин и мужчин и отправляли в Германию.
Чтобы не умереть с голоду, эвакуированные (человек 25–30) бежали в д. Дайнова, где поселились в здании школы. Взрослые нанимались к местным на любую работу за кусок хлеба. Пришлось и Валентину, как старшему из семьи Емельяновых, пойти в подпаски. Сами местные жители не все и не всегда имели достаточно продовольствия, но делились с переселенцами чем могли. Хуже было с одеждой. Всю зиму Валентин носил деревянные клумпи и старый хозяйский пиджак. Зато была возможность учиться. Хозяйских детей обучал приходящий учитель. Так русский мальчик освоил польскую грамоту.
Страница 3. Рядом с отцами
Говорят, что на войне детей не бывает. Те, что попали под военные жернова, вынуждены были расстаться с детством в обычном, мирном понимании этого слова. Воюющих ребят не могло быть много. Это не детское занятие. Но они были связными, разведчиками партизанских отрядов, как Коля Акуленец, пускали под откос эшелоны, как Костя Анисько, работали в военных госпиталях, как Таня Бобина…
22 июня 1941 года Костя с друзьями, только что окончившими шесть классов Березовской школы на Щучинщине, встречал зарю на озере. И вдруг началась бомбежка Щучинского военного аэродрома. Ребята бросились по домам. Спустя несколько часов по деревне прошел слух: немецкие самолеты обстреляли рынок в местечке Острино. Так в жизнь белорусского мальчишки Кости Анисько ворвалась война.
В соседнем Острино немцы создали лагерь для советских военнопленных, которых морили голодом. Местное население собирало хлеб, сало, другие продукты и привозило к лагерю. Иногда удавалось уговорить охрану передать все собранное заключенным. Не раз в подобных мероприятиях участвовал и Костя.
В марте 1944 года Костя вместе с одиннадцатью одноклассниками тайно от матери ушел в партизанский отряд имени Жукова. Его назначили третьим номером к пулеметчику. Помимо десятизарядной винтовки паренек должен был таскать с собой еще и коробки с пулеметными патронами.
Первую боевую медаль «За отвагу» он получил за удачную операцию по уничтожению вражеского эшелона с танками в мае 1944 г.
Когда война пришла в полесскую деревню Косетово, Коле Акуленцу шел тринадцатый год. Он оказался старшим мужчиной в семье, опорой матери, на руках которой было еще пятеро младших детей. В мае 1942 года мать тяжело заболела и умерла. Дети остались одни. Голод тянул к ним свои костлявые лапы. Пришлось просить подаяние. Люди жалели сирот: кто картошки даст, кто хлебом поделится. Тем и жили. Просили односельчане помочь по хозяйству – дети не отказывались: и скот пасли, и в поле работали.
В 1943 году немцы все чаще стали наведываться в деревню, оставаться в ней было опасно. Многие тогда ушли в заросшие лесом болота. Ушли вместе с другими и дети Акуленцев. Построили из хвороста шалаш и жили в нем. До сих пор помнит Николай Павлович адский холод по ночам, пробирающий до костей, а костер ночью жечь было нельзя, заметят. Обогревались у огня только днем.
Примерно в это время в окрестных лесах появились партизаны. Командовал отрядом И.Пинчук. Партизанам нужен был связной, и выбор пал на щуплого 15-летнего подростка Колю Акуленца, который ничем не выделялся из толпы.
Первое задание Коля запомнил на всю жизнь: сходить в центр совхоза д. Липово и узнать, где расположились полицаи и кто их возглавляет. Поручение было успешно выполнено. В конце апреля 1943 г. полицейский участок в Липово уничтожен.
Жить среди болот становилось невмоготу, и однажды в погожий сентябрьский денек косетовцы решили вернуться в свои дома. Ушли в деревню и партизаны, чтобы отдохнуть и пополнить запас продуктов.
Не прошло и полутора часов, как Коля услышал выстрелы и увидел бегущих к лесу людей. Немцы напали внезапно, партизаны решили не принимать бой, избежать ненужных потерь. Они уходили, отстреливаясь из автоматов, а с опушки леса их прикрывал невидимый пулеметчик.
Коля бросился вслед за остальными к лесу. Добежал до кустарника и увидел раненного в голову пулеметчика, силы которого уже были на исходе. Мальчишка выхватил из слабеющих рук партизана пулемет и начал стрелять в сторону немцев. Когда закончились патроны, он стал уходить вглубь леса. На открытой поляне его заметили немцы и стали поливать огнем. «Прикрыв голову руками, – вспоминает ветеран, – я упал на землю. Казалось, что каждая пуля метит в меня. Но, к счастью, ни одна не попала». Это и было боевое крещение 15-летнего паренька Николая Акуленца. За тот первый бой он получил свою первую боевую награду – медаль «За боевые заслуги».
Были потом и другие награды: медаль «Партизан Белорусский», орден Отечественной войны II степени, медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.» и т.д. Но первая медаль – самая дорогая и памятная.
Пятнадцатилетней девчонкой попала на фронт Татьяна Кузьминична Бобина (Ковалева) в 1943 году. В это время советские войска вели бои за Днепр, сопровождаемые большими потерями. Девушкам из деревни Семеновка, что на Гомельщине, предложили стать сандружинницами. Убрать, помочь медсестре, доставить лекарства – вот те нехитрые обязанности, которые возлагались на прибывшее пополнение. Отметив усердие и энергичность юной Татьяны, заведующий госпиталем майор Славолюбов предложил ей следовать с ними дальше.
На шестимесячных курсах медсестер Таня научилась технике инъекций и перевязок и попала опять на фронт.
«О налетающих самолетах и взрывах некогда было думать: нам ведь нельзя было прятаться. Всю ночь носили в блиндажи раненых. Обессиленные, сами падали от усталости. Кто не выдерживал, засыпал, того все же жалели, давали поспать минут пятнадцать, пока не появлялись очередные носилки.
А я в своей жизни до этого и ран-то серьезных не видела. Сначала и глядеть боялась», – рассказывает Татьяна Кузьминична.
Это был адский труд, днем и ночью, без перерывов и выходных.
Она была среди персонала госпиталя самой юной, сама нуждалась в поддержке и защите, но все свои силы отдавала раненым, не смея отчаиваться и лишать их надежды. Быстро оказать помощь, снять окровавленную одежду, обмыть раненого, накормить, провести перевязки и сделать инъекции – вот армейские будни Татьяны.
– Ничего героического я не совершила, – говорит Татьяна Кузьминична.
Может быть, понятие героизма возникает гораздо позже совершенных поступков? Его придумали, чтобы следующие поколения могли оценить содеянное. Разве не героизм – понести через суровые военные будни понятие доброты и чести?
Страница 4. Дети и война сегодня
Время конца ХХ – начала ХХI века примечательно тем, что под разговоры о правах детей детство почти лишили статуса неприкосновенности. Дети в современном мире все чаще втягиваются в военные конфликты, становятся жертвами, а то и соучастниками чудовищных преступлений.
За последние пятнадцать лет в мире в локальных войнах погибло около двух миллионов детей, шесть миллионов получили серьезные ранения, почти 30 миллионов превратились в беженцев. В последние годы с появлением легкого и простого в употреблении оружия детей стали использовать в составе ударных войск. Практически везде, где ведутся сейчас войны, детей насильно забирают в армию, и они быстро обучаются чистить и заряжать оружие, уклоняться от пуль, мародерствовать, ползать по-пластунски, брать заложников и убивать врагов. В Камбодже дети участвуют в вооруженных конфликтах с 1953 года, когда в стране была свергнута монархия. То есть там уже более пятидесяти лет подряд у детей крадут детство.
А когда войну удаётся прекратить, встаёт другой, не менее трудный вопрос: что делать с детьми, уцелевшими на войне? Как быть с армиями мальчиков после подписания мира в Мозамбике и Анголе? Само число этих солдат ужасает. В Либерии их, например, шесть тысяч. Разве можно вернуть детство десятилетним солдатам? Ведь эти ребята видели столько ужасов, они привыкли к насилию и жестокости. Большинство из них неграмотны, и это понятно – где им было учиться? Непонятно другое: как объяснить детям, что такое детство, если они его не знали, не помнят? Неудивительно, что, даже когда удаётся найти родителей этих мальчиков, взрослые не хотят забирать домой детей, превратившихся в закоренелых убийц.
Во всём плохом, что происходит с детьми, виноваты взрослые. Это азбучная истина, которую мы вдруг начали забывать. Отказываясь от традиционных норм поведения, в частности, предполагающих ограждение детей от насилия во всех его видах, мы нарушаем один из основных жизненных законов. И тем самым ставим под угрозу саму жизнь.
По свидетельствам очевидцев из детей получаются отличные солдаты. Они храбрые, послушные, не задают вопросов, их легко заставить, легко наказать. Они воспринимают войну как игру. В последние годы с появлением простого в употреблении оружия детей стали использовать в составе ударных войск.
И никто из политиков не хочет думать, что это просто дети, будущее земли. Так какое будущее нас всех ждет?
Страница 5. Отношение наших школьников к проблеме «Дети и война»
Среди учащихся 8-х классов Вороновской средней школы был проведено анкетирование. Его результаты оказались следующими:
– 96 % респондентов знают об участии своих сверстников в Великой Отечественной войне;
– 4 % респондентов мало слышали или вовсе не интересуются событиями Великой Отечественной войны;
– 58 % респондентов знают о живущих рядом детях войны;
– 45 % респондентов считают, что проблема участия несовершеннолетних в локальных войнах и конфликтах актуальна по-прежнему.
Предложить публикацию